Markets-Web.ru

Гарвардский университет с его прославленными медицинским и юридическим факультетами с давних пор служил доказательством того, что профессиональное образование является занятием, достойным серьезного научного заведения. Однако зародившаяся на пороге нового столетия идея организации высшей школы бизнеса была поистине радикальной. В 1881 году фабрикант из Филадельфии Джозеф Уортон пожертвовал университету Пенсильвании 100 тыс. долл. на финансирование базовой программы обучения бизнесу. В 1900 году в Дартмутском колледже была открыта первая высшая школа бизнеса (Amos Tuck School). Но официальное признание начинание, считавшееся поначалу абсурдным и нелепым, получило лишь восемь лет спустя, с приходом на этот рынок представителей Гарварда.

В эпоху лавочников и баронов-разбойников слова «бизнес» и «образование» не часто встречались в одном предложении. Несмотря на то что на рубеже веков в Америке появилось огромное количество независимых школ бизнеса, университеты не желали признавать специалистов такой ненаучной, нефундаментальной дисциплины достойными ученой степени. Деловые люди изучали свое ремесло на практике, прямо на рабочем месте, через кровь, пот и слезы рабочей недели. В аудиториях могли преподавать основы бухгалтерского учета, но путь в кресло директора проходил через заводские ворота или двери контор — вверх по тернистой дороге проб и ошибок.

Как бы то ни было, право на существование высшего профессионального образования доказывал опыт медицинского и юридического факультетов Гарвардского университета, которые на протяжении многих лет считались столпами соответствующих научных дисциплин. На протяжении более десяти лет — начиная со времени президентства Чарльза Элиота, а затем и при сменившем его на этом посту профессоре политологии А. Лоуренсе Лоуэлле — в Гарварде витала идея организации подобной программы для подготовки специалистов в области бизнеса. Некоторые профессора и студенты университета высказывались в пользу того, что изучение теории управления и бизнеса, в частности таких доминирующих отраслей, как железнодорожные перевозки или текстильная промышленность, могло бы стать еще одним направлением деятельности университета.

Лоуэлл, который был одним из первых представителей радикального маркетинга, хорошо понимал всю сложность стоявшей перед ним проблемы. В 1907 году он написал: «Я думаю, нам стоит сделать то, чего никто еще не делал; однако будет лучше, если мы станем делать это в условиях, которые с наибольшей вероятностью гарантируют нам успех».

Решено было, что степень магистра на новом факультете смогут получить лишь те, кто прошел подготовку по программе изучения гуманитарных, естественных или технических наук. Целью школы бизнеса было воспитание и образование будущих руководителей, а ни в коем случае не узких специалистов. Она должна была стать не школой маркетинга или финансов, или управления производством, но местом подготовки администраторов широкого профиля.

Еще более радикальным было то, что, по замыслу Лоуэлла, преподаватели школы должны были обладать глубокими знаниями не только теории, но и практики деловых отношений. Можно ли, думал Лоуэлл, поддерживать тесную связь с миром реального бизнеса и обеспечивать полноценную профессиональную подготовку студентов, не изменяя при этом философии Гарварда и оставаясь серьезным и уважаемым научным центром? Желание совместить приземленность «науки о зарабатывании денег» с полетом академической мысли и высоким качеством преподавания казалась в то время не чем иным, как опасной ересью. Не удивительно, что Лоуэлл назвал эту попытку «смелым экспериментом».

Как бы то ни было, осенью 1908 года Высшая школа делового администрирования открыла свои двери для первых 24 студентов. Преподавательско-профессорский состав школы насчитывал 15 человек, часть которых одновременно являлись сотрудниками коммерческих предприятий. Впервые в своей истории Гарвард принимал студентов, главной целью которых было получить степень магистра делового администрирования.

С самых первых дней новому факультету предстояло самостоятельно решать как научные, так и финансовые проблемы. Испокон веков каждый факультет в Гарварде был независимой организацией. Безусловно, имя «Гарвард» являлось серьезным маркетинговым преимуществом, однако ГШБ предстояло